Евгений Сатановский - Жил-был народ… Пособие по выживанию в геноциде
Нацистских военных преступников можно разделить на две основные группы: лица, подстрекавшие к преступлениям, вырабатывавшие планы и отдававшие приказы, а также исполнители приказов и планов, облечённые различной степенью власти и инициативы. Первая группа насчитывает сотни людей. Вторая – сотни тысяч. К её составу следует причислить и тех, кто сотрудничал с немцами на оккупированных территориях – румын, украинцев, хорватов, литовцев, латышей, эстонцев, молдаван, русских и многих других. Эти люди не только выполняли приказы, но по собственной инициативе убили сотни тысяч евреев.
Десятки тысяч коллаборационистов не понесли никакого наказания и прожили век у себя на родине или нашли убежище в Латинской Америке, арабских странах, Турции, Иране, Австралии, Канаде, США и так далее. Характерно, что лишь в начале июля 2008 года Центр Симона Визенталя, занимающийся розыском нацистских преступников, заявил, что ему удалось выйти на след Ариберта Хайма, известного под прозвищем «доктор Смерть», – была получена информация, что тот скрывается на юге Чили, в Патагонии.
За информацию, способную помочь его обнаружить, была объявлена награда в 495 тысяч долларов. В 2008 году он возглавил список самых разыскиваемых нацистских преступников. Во время Второй мировой войны Хайм работал врачом в концлагере Маутхаузен. Он был виновен в гибели сотен, если не тысяч узников. В 1945 году Хайм был арестован американцами, однако позже выпущен на свободу. В 1962-м должен был предстать перед немецким судом, но успел скрыться.
Типичная судьба… Точно так же избежал заслуженного наказания Иван Демьянюк – он же «Иван Грозный», которого не захотел признать виновным израильский суд, вместо исконных традиций справедливости в отношении жертв воспринявший западные теории юриспруденции, работающие исключительно в пользу преступников. За послевоенные десятилетия вероятность найти в живых кого-то из палачей в состоянии, позволяющем их судить, стала мизерной. Тем более ничтожна вероятность того, что свидетели, которые могли бы поддержать обвинения после войны, могут быть разысканы и их слова убедят суды, не склонные выносить обвинительные вердикты даже в те времена, когда кровь жертв ещё не просохла на руках убийц.
Причём всё вышесказанное касается не только стран западного блока, включая ФРГ, или Третьего мира, куда нацисты бежали тысячами и десятками (а с членами семей – и сотнями) тысяч, но и такой страны, как ГДР – казалось бы, первого кандидата на полную и окончательную денацификацию. В 1981 году в Западном Берлине немецкий историк Олаф Каппельт опубликовал «Коричневую книгу ГДР», в которой перечислил около 900 бывших членов НСДАП, ставших высокопоставленными функционерами Восточной Германии. Во втором издании книги этот список достиг тысячи фамилий.
В 1953 году в правящей в ГДР партии, СЕПГ, насчитывалось около 100 тысяч бывших членов НСДАП (8,6 % её общего состава), а в руководстве этой партии их было 14 %. Кроме того, 25 мая 1948 года в ГДР была образована Национал-демократическая партия Германии (НДПГ), существовавшая до 1990 года, которая, как говорили сами немцы, формировалась ради интеграции в политическую жизнь страны «бывших нацистов и офицеров вермахта» и была известна как «покровитель мелких нацистов». В этой партии, представленной в Народной палате ГДР, в 1953 году было 233 тысячи членов, а в конце 80-х – 110 тысяч.
Из числа высших руководителей ГДР можно вспомнить министра культуры в 1961–1965 годах Ганса Бентциена, вступившего в НСДАП в 1944-м, а в СЕПГ в 1946 году. Вся его жизнь прошла на руководящих постах, вплоть до руководства телевидением ГДР. Фриц Мюллер, начальник Управления кадров ЦК СЕПГ с 1960 по 1990 (!) год, с 1939 года состоял в НСДАП. Курт Блеха, руководитель пресс-службы при Совете министров ГДР, куратор информационного агентства АДН, отвечающий за информационную политику правительства, был членом нацистской партии с 1941 года.
Первый генеральный прокурор ГДР (с 1949 до 1960 года) Эрнст Мельцхаймер не был членом НСДАП, но с 1936 года до конца войны как член Союза нацистских юристов был юридическим советником в нацистских учреждениях – и полностью отвечал за практику их работы. Ханс Вальтер Ауст, с 1956 по 1969 год возглавлявший внешнеполитический печатный орган правительства ГДР «Дойче ауссенполитик», был членом НСДАП с 1933 года – и с 1934-го являлся осведомителем гестапо в Имперском союзе немецких писателей.
Известный в ГДР искусствовед, театральный режиссёр и актёр Хорст Дреслер-Андресс, член НСДАП с 1930 года, был президентом Имперской палаты радио, отвечая за работу общегерманского радиовещания, а с 1939 года занимался партийно-пропагандистской работой в оккупированной Рейхом Польше. Декан юридического факультета и профессор Академии руководящих кадров ГДР, ректор Академии государства и права ГДР, депутат Народной палаты в 1950–1963 годах, юридический советник ЦК СЕПГ Герберт Крёгер не только состоял в НСДАП, но и был обершарфюрером СС.
Национальную народную армию ГДР также создавали бывшие нацисты, среди которых было два генерал-лейтенанта вермахта. Командир 24-й танковой дивизии Рейха Арно фон Ленски возглавил танковые войска ГДР (со дня основания армии 1 марта 1956 года по 1958 год). Командующий 4-й армией Германии Винценц Мюллер в тот же период времени возглавлял Главный штаб армии и был заместителем министра национальной обороны ГДР. Оба генерала оставили посты в связи с уходом на пенсию. Однако они были далеко не единственными. Историк Генри Ляйде на основании документов из секретных архивов восточногерманской Штази проследил судьбу 35 нацистов из высшего и среднего звена СС, гестапо и НСДАП, сделавших карьеру в тайной полиции и внешней разведке ГДР.
Причин всего вышесказанного три. Во-первых, в советской зоне оккупации к лету 1946 года проявился острый дефицит квалифицированных кадров из-за массовых увольнений нацистов (как и на западе Германии). Во-вторых, бывшие нацисты боялись разоблачений и были легко управляемы. И наконец, переход нацистов на коммунистические позиции и обратно – известный феномен. Обе идеологии выступали против буржуазной демократии, парламентаризма, капитализма и буржуазии, за социальное равенство и справедливость. В молодости Геббельс колебался между нацизмом и коммунизмом, в 1925 году он написал статью с характерным названием «Беседа с другом-коммунистом». Да и Гитлер говорил, что хороший национал-социалист может получиться из бывшего коммуниста и никогда не получится из бывшего социал-демократа. История ГДР доказала возможность обратной трансформации – с блестящими результатами для бывших нацистов.
И вот теперь, как говорят в популярной с конца 80-х отечественной телевизионной игре: «Внимание, вопрос». Сколько стоит справедливость? Не вообще теоретически – тут всем понятно, что она бесценна, – а конкретная. В отношении конкретных людей – тех же евреев после Холокоста? Правда, интересно? Ответ: ноль. В смысле – ничего она не стоит. И не стоила. По сравнению с жизнью их палачей – почтенных членов общества, у каждого из которых найдутся дети и внуки, симпатизирующие им соседи и коллеги. И не стоит забывать об адвокатах, господа! Которые стоят на страже закона и порядка: «чтобы евреи – все мы знаем, что это за люди, хотя теперь, господа, к сожалению, не принято говорить об этом вслух, – не смогли оклеветать клиента нашей адвокатской конторы г-на…»
Ну вот так как-то всё и происходит по сию пору. В Соединённых Штатах и Канаде, Австралии и Новой Зеландии, Южноафриканской Республике и Аргентине, Марокко и Бразилии, Чили и Турции, Иране и Египте… Сколько там в итоге осело нацистов? И сколько из них – сотрудников гестапо? Эсэсовцев? Членов зондеркоманд и айнзацгрупп? Кто считал – кому это нужно. Причём, повторим, современная юриспруденция не терпит смертных приговоров. Они раздражают и компрометируют. В лучшем случае длительные сроки заключения, с поражением в правах. Гражданства там лишить. Или ещё что-нибудь столь же «адекватное» содеянному.
Эти люди детей живьём закапывали и сжигали, а им за это нервы немного потреплют на суде. И суд этот, если дело до него вообще дойдёт, как правило, ничем не закончится. Или освобождением за давностью лет. Или по амнистии. Или вообще за недостаточной доказанностью преступления. Улик мало, показания свидетелей не те. Не убедили судью. В отличие от лоббирования местной, обычно богатой и влиятельной немецкой общины. Или литовской, эстонской, да хоть и украинской – мало там национальных частей было? От евреев и цыган малую родину очистить во славу Фатерланда и Тысячелетнего рейха – это для всех них было святое. Кто же знал, чем всё закончится…
Мораль сей басни: нет никакого правосудия для жертв. И никакого «международного сообщества», которое могло бы это правосудие вершить и олицетворять справедливость, в природе не существует. Не ту справедливость, которая устраивает организаторов и исполнителей геноцида – снисходительную к ним, защищающую их право на жизнь и безнаказанность, а настоящую. Простым отражением которой является древнее как мир «око за око, зуб за зуб». Причём никто же не говорит, что применять это правило нужно не к тем, кто непосредственно убивал и пытал, а к кому-то из их родных и близких. Но к ним-то, как это было на протяжении всей истории человечества, можно? Оказывается, нельзя. И в чём тогда правда? Да и есть ли она на этом свете?
